Она стояла напротив двери, прислонившись к стене, затерявшаяся в складках шубы, опустив голову с растрепанными волосами. Носком туфли она что-то чертила на плитках коридора.
- Привет,.. - он был удивлен, немного раздражен, но заинтригован.
Девушка медленно подошла к нему, почти вплотную, пряча руки за спиной. Потом быстро подняла голову и заглянула ему прямо в глаза. Он удивился еще больше, но спросить ничего не мог: она буквально загипнотизировала его... Что-то прозрачно-белое проскользнуло мимо них в квартиру. Ким решил, что это собака, и резко обернулся, чтобы остановить животное. Судя по всему, оно проскочило в комнату. Но неожиданная гостья вдруг почему-то обняла его за шею и повернула к себе его лицо. После этого рука ее исчезла с его плеча.Глядя на него долгим печальным взглядом, она вдруг ласково улыбнулась и сказала:
- Я пришла поздравить тебя с днем рождения.
- Да... Я так и понял,.. - до самого дошло, что сказал нелепицу.
Девушка засмеялась и протянула ему бутылку вина.
- Вторая часть подарка уже там, - она указала рукой на дверь комнаты.
Ким ошарашенно поглядел на нее: первая дурацкая мысль промелькнула бесследно, потом он вспомнил про собаку. Осторожно заглянул в спальню. Ничего!
- Э-эээ,.. - озадаченно произнес он.
- Погоди, это потом.
- Но там ничего нет!
- Молчи. Пойдем на кухню пить вино, - она ловко выскочила из шубы и осталась в одном легком, абсолютно летнем платьице. Уверенным шагом она прошла на кухню, нашла две рюмки, и когда Ким, собравшись с духом и потрогав лоб (уж не жар ли?!), последовал за ней, гостья уже скромненько сидела на краешке табуретки возле стола, сложив руки на плотно сдвинутых коленях. Ну просто ангел, воплощенная невинность! И при этом - такая настойчивость и .. назойливость.

"Ладно, - подумал он, разливая вино, - надолго она здесь не останется".
Первый бокал был выпит в полном молчании. Сразу немного закружилась голова, в висках сильнее забились жилки. Второй бокал пошел уже под тост: девушка глубоко вздохнула и медленно произнесла:
- Научись радоваться мелочам...
Ким грустно усмехнулся:
- Орлы мух не ловят.
- Ну и очень зря, - она пожала плечами и поднесла бокал к губам.
- Да поздно уж... диету-то менять, - второй бокал отправился вслед за первым.
Дальше все было как-то странно и неопределенно. Будто стены дома раздвигались, впуская внутрь другие пространства.
"Что еще за колдовское зелье?" - с изумлением подумал Ким, глядя на пустой бокал в руке.Кухня зацвела: с потолка на тонких черенках спускались огромные огненные лилии, в раковине плавали кувшинки, на полу вместо потрескавшегося и местами разбитого кафеля вырастал ковер из мха. Стены покрывались корой, табуретки вростали в пол на правах пеньков, облепленных грибами.
- Что за ерунда?.. - Ким вскочил и выбежал из кухни. В комнате все было по-прежнему: неубранный диван, мерно рокочущий вентилятор в компьютере, карта России на стене... Только на диване, насторожив уши и напряженно глядя на хозяина дома желтыми глазами, сидел огромный белый волк. Настолько белый, что казался серебристым призраком. Свет фонаря, падавший с улицы через незадернутое шторами окно, пронизывал его насквозь. Игра в "гляделки" продолжалась с минуту. Боковым зрением Ким видел, как комната "мерцает", готовая распахнуться в неведомый лес.
Девушка тоже вошла в спальню и остановилась у дверей. Ее белое платье казалось теперь вообще сплошной фикцией, паутинкой, хоть и не особо просвечивало. В волосах полыхал цветок - настоящая вакханка!
- Объясни мне, ради бога, что все это значит! Я сплю?
- Ну, я бы на твоем месте не искала объяснений. Это и есть мой подарок.
Сказав это, она проворно схватила его за руку и потащила к окну. Ему пришлось вместе с ней встать на подоконник. Потом она неожиданным движением распахнула окно и сделала шаг вперед. И все трое: он, она и белый волк - оказались на большой поляне. Дома больше не было. Не было компьютера... Ничего не было. Происходящее казалось бредом. В довершение всего, Ким начал понимать, что говорит волк. А тот, подергав ноздрями, быстро зашептал: "Бежим! Добыча, бежим!" Повинуясь какому-то первобытному инстинкту, дикому восторгу, наш герой побежал следом, без дороги, перескакивая через пни и коряги. Как Диана-охотница, с горящими глазами, бежала рядом его ночная гостья. Постепенно преследование перестало быть таким утомительным: Ким начал отлично различать дорогу в темноте, открылось второе дыхание и препятствия он преодолевал легче. Он склонен был приписывать это тому, что бежал теперь на четырех лапах, а не на двух ногах. Преображение произошло совершенно незаметно и не доставило никаких неудобств.
Мир стал шире и глубже, словно одновременно распахнулись все двери и открылись все ящички старого шкафа. Безумный бег захватывал, затягивал дальше, в чащу. Уже далеко впереди мелькал призрачный серебряный силуэт зверя, и рядом бежала волчица с узкой мордой, чуть раскосыми глазами и небольшим седым пятнышком на макушке. Ее глаза горели кровожадным нетерпением.
Внезапно их спутник метнулся вправо. Каким-то немыслимымтелепатическим чувством Ким догадался, что нужно взять левее. Вдвоем с волчицей они, свернув с тропы, перемахнули через поваленные деревья. При этом она чуть задела его теплым мохнатым боком, и кровь побежала по жилам быстрее. Вот, впереди - легкий и элегантный олень с ветвистыми рогами мечется из стороны в сторону, пытаясь оторваться от преследователей. Белый волк уже маячил впереди, у него на дороге. Повинуясь первобытному охотничьему инстинкту Ким сжался на мгновение, как пружина, потом резко распластался в воздухе и приземлился на спину своей жертве. Один удар тяжелой лапой - и олень под ним осел на землю, с повисшей шеей и дергающимися ногами. Спутница Кима избавила бедное животное от мучений, перекусив ему горло. Сталкиваясь мордами, задевая друг друга языками, они оба припали к его бархатистой шее, чтобы не упустить ни капли из утекающей оленьей жизни.
Теплая соленая кровь возвращала к жизни убийцу. Мысли, как и тело, обросли волчьей шерстью и гулко и смутно ударяли в мозг: "Еда... Охота... Кровь... Убежище... Бег... Самка..." Да, самка рядом была необыкновенная: ее шерсть пахла пыльцой цветущих трав, зеленые глаза сверкали хищными искрами. Она вся была мерцающая, как предрассветная звезда, отраженная каплей росы...
Из леса они выбежали на луг. Бескрайний, безграничный, прикрытый едва заметной белёсой дымкой, под ковром шелковых высоких трав, опьяняющих своими ароматами. Их белоснежный спутник едва виднелся далеко впереди. Волчица едва слышно заворчала и чуть-чуть, очень нежно, ухватила Кима зубами за холку. Он остановился, переводя дух, и они опустились в траву, прижавшись друг к другу теплыми, мохнатыми боками. Ким с наслаждением уткнул нос в ее мягкую шерсть. Одна часть сознания, звериная, была занята вопросом размножения. Другая, человеческая, была оглушена, ошеломлена, изумлена и очарована. Он придвинулся ближе и по старой человечьей привычке попытался поцеловать свою спутницу. Внезапно он обнаружил, что оба они снова приобрели человеческий облик. Быть может, на мгновение, достаточное, чтобы насладиться первым неожиданным поцелуем... Он был знаком с ней почти два года, но до сих пор ни разу ему не приходило в голову, что перед ним _женщина_, очаровательная, загадочная, страстная и нежная... Мерцающая, как предрассветная звезда в капле росы. Как человек он был волком. Как волк он был поэтом...
Дальнейшее их объятие, сплетение тел было сюрреалистично без меры, призрачно и прозрачно. Из неведомой глубины всплывали образы, словно снимались вековые наслоения. Ким видел, как дрожит на ее лице тень волчицы, и смутно понимал, что и с него не спало окончательно волчье обличье. Это мерцание образа возбуждало еще сильнее. Слияние совершалось и в мире людей, и в мире хищников, где нет пределов желаниям и нет препятствий для их полного и немедленного удовлетворения. Где не нужно просчитывать наперед все последствия и "сглаживать углы". Где слово, многозначное и неверное, теряет свою силу, где два существа связаны чистейшими, откристаллизованными эмоциями, не замутненными словесным выражением...
Утомленные любовной игрой, разнежившиеся от тепла друг друга, они долго лежали на земле, не теряя человеческого обличья. Просто двое временно счастливых на мокрой траве... Потом вдалеке замаячило окно. Оно надвигалось, расширялось... За ним уже можно было различить диван, карту и компьютер. Это означало конец волшебства, конец случайной любви. Там, в мире людей, все непросто. Там есть какая-то другая женщина, которая ему не принадлежит, но он, тем не менее, продолжает ее любить. Там много всякого и дорога не ведет прямо, но петляет из стороны в сторону, ведя то к Океану смерти, то в другом, еще более страшном направлении. Там уже не будет "их" - будут "он" и "она", каждый в своем мире, в своем доме. Вот почему эти мгновения должны стать звездой, дрожащей в капле росы - не быть забытыми, но и не превратиться в тяжелую ношу.
Ким шагнул через раму, еще раз обернувшись. Женщина-волчица спокойно сидела на траве, обнаженная, и смотрела ему вслед печальными умными глазами.

...На мониторе цифры - 01:05. Он почти не спал прошлой ночью, а работы по-прежнему уйма. Телефон уже не зазвонит, никто не придет, не потревожит... Только какая-то смутно знакомая предрассветная звезда дрожит, отраженная каплей росы...

Обратно к волкам